Ганс Христиан Андерсен
Свинопас
Жил-был бедный принц. Королевство у него
было совсем маленькое, но какое-никакое, а
все же королевство - хоть женись, и вот
жениться-то он как раз и хотел.
Оно, конечно, дерзко было взять да спросить
дочь императора: "Пойдешь за меня?" Но
он осмелился. Имя у него было известное на
весь свет, и сотни принцесс сказали бы ему
спасибо, но вот что ответит императорская
дочь?
А вот послушаем.
На могиле отца принца рос розовый куст,
да какой красивый! Цвел он только раз в
пять лет, и распускалась на нем одна-единственная
роза. Зато сладок был ее аромат, понюхаешь
- и сразу забудутся все твои горести и
заботы. А еще был у принца соловей, и пел
он так, будто в горлышке у него были
собраны все самые чудесные напевы на
свете. Вот и решил принц подарить
принцессе розу и соловья. Положили их в
большие серебряные ларцы и отослали ей.
Повелел император принести ларцы к себе
в большой зал - принцесса играла там в
гости со своими фрейлинами, ведь других-то
дел у нее не было. Увидела принцесса ларцы
с подарками, захлопала в ладоши от
радости.
- Ах, если б тут была маленькая киска! -
сказала она.
Но появилась чудесная роза.
- Ах, как мило сделано! - в голос сказали
фрейлины.
- Мало сказать мило, - отозвался
император, - прямо-таки недурно!
Только принцесса потрогала розу и чуть
не заплакала.
- Фи, папа! Она не искусственная, она
настоящая.
- Фи! - в голос повторили придворные. -
Настоящая!
- Погоди сердиться! Посмотрим сначала,
что в другом ларце! - сказал император.
И вот выпорхнул из ларца соловей и запел
так дивно, что поначалу не к чему и
придраться было.
- Бесподобно! Великолепно! - сказали
фрейлины; все они болтали по-французски
одна хуже другой.
- Эта птица так напоминает мне органчик
покойной императрицы! - сказал один
старый придворный. - Да, да, и звук тот же, и
манера!
- Да! - сказал император и заплакал, как
ребенок.
- Надеюсь, птица не настоящая? - спросила
принцесса.
- Настоящая! - ответили посланцы,
доставившие подарки.
- Ну так пусть летит, - сказала принцесса
и наотрез отказалась принять принца.
Только принц не унывал; вымазал лицо
черной и бурой краской, нахлобучил на
глаза шапку и постучался в дверь.
- Здравствуйте, император! - сказал он. -
Не найдется ли у вас во дворце местечка
для меня?
- Много вас тут ходит да ищет! - отвечал
император. - Впрочем, постой, мне нужен
свинопас! У нас пропасть свиней!
Так и определили принца свинопасом его
величества и убогую каморку рядом со
свинарником отвели, и там он должен был
жить. Ну вот, просидел он целый день за
работой и к вечеру сделал чудесный
маленький горшочек. Весь увешан
бубенцами горшочек, и когда в нем что-нибудь
варится, бубенцы вызванивают старинную
песенку: "Ах, мой милый Августин, все
прошло, прошло, прошло!"
Но только самое занятное в горшочке то,
что если подержать над ним в пару палец -
сейчас можно узнать, что у кого готовится
в городе. Слов нет, это было почище, чем
роза.
Вот раз прогуливается принцесса со
всеми фрейлинами и вдруг слышит мелодию,
что вызванивали бубенцы. Стала она на
месте, а сама так вся и сияет, потому что
она тоже умела наигрывать "Ах, мой
милый Августин", - только эту мелодию и
только одним пальцем.
- Ах, ведь и я это могу! - сказала она. -
Свинопас-то у нас, должно быть,
образованный. Послушайте, пусть кто-нибудь
пойдет и спросит, что стоит этот
инструмент.
И вот одной из фрейлин пришлось пройти к
свинопасу, только она надела для этого
деревянные башмаки.
- Что возьмешь за горшочек? - спросила она.
- Десять поцелуев принцессы! - отвечал
свинопас.
- Господи помилуй!
- Да уж никак не меньше! - отвечал
свинопас.
- Ну, что он сказал? - спросила принцесса.
- Это и выговорить-то невозможно! -
отвечала фрейлина. - Это ужасно!
- Так шепни на ухо!
И фрейлина шепнула принцессе.
- Какой невежа! - сказала принцесса и
пошла дальше, да не успела сделать и
нескольких шагов, как бубенцы опять
зазвенели так славно: "Ах, мой милый
Августин, все прошло, прошло, прошло!"
- Послушай, - сказала принцесса. - Поди
спроси, может, он согласится на десять
поцелуев моих фрейлин?
- Нет, спасибо! - отвечал свинопас. -
Десять поцелуев принцессы или горшочек
останется у меня.
- Какая скука! - сказала принцесса. - Ну,
станьте вокруг меня, чтобы никто не видел!
Загородили фрейлины принцессу,
растопырили юбки, и свинопас получил
десять поцелуев принцессы, а принцесса -
горшочек.
Вот радости-то было! Весь вечер и весь
следующий день стоял на огне горшочек, и в
городе не осталось ни одной кухни, будь то
дом камергера или сапожника, о которой бы
принцесса не знала, что там стряпают.
Фрейлины плясали от радости и хлопали в
ладоши.
- Мы знаем, у кого сегодня сладкий суп и
блинчики! Знаем, у кого каша и свиные
котлеты! Как интересно!
- В высшей степени интересно! -
подтвердила обергофмейстерша.
- Но только держите язык за зубами, ведь я
дочь императора!
- Помилуйте! - сказали все.
А свинопас - то есть принц, но для них-то
он был по-прежнему свинопас - даром
времени не терял и смастерил трещотку.
Стоит повертеть ею в воздухе - и вот уж она
сыплет всеми вальсами и польками, какие
только есть на свете.
- Но это же бесподобно! - сказала
принцесса, проходя мимо. - Просто не
слыхала ничего лучше! Послушайте,
спросите, что он хочет за этот инструмент.
Только целоваться я больше не стану!
- Он требует сто поцелуев принцессы! -
доложила фрейлина, выйдя от свинопаса.
- Да он, верно, сумасшедший! - сказала
принцесса и пошла дальше, но, сделав два
шага, остановилась. - Искусство надо
поощрять! - сказала она.
- Я дочь императора. Скажите ему, я
согласна на десять поцелуев, как вчера, а
остальные пусть получит с моих фрейлин!
- Ах, нам так не хочется! - сказали
фрейлины.
- Какой вздор! - сказала принцесса. - Уж
если я могу целовать его, то вы и подавно!
Не забывайте, что я кормлю вас и плачу вам
жалованье!
Пришлось фрейлине еще раз сходить к
свинопасу.
- Сто поцелуев принцессы! - сказал он. - А
нет - каждый останется при своем.
- Становитесь вокруг! - сказала принцесса,
и фрейлины обступили ее, а свинопас
принялся целовать.
- Это что еще за сборище у свинарника? -
спросил император, выйдя на балкон. Он
протер глаза и надел очки. - Не иначе как
фрейлины опять что-то затеяли! Надо пойти
посмотреть.
И он расправил задники своих туфель -
туфлями-то ему служили стоптанные
башмаки. И-эх, как быстро он зашагал!
Спустился император во двор,
подкрадывается потихоньку к фрейлинам, а
те только тем и заняты, что поцелуи
считают: ведь надо же, чтобы дело
сладилось честь по чести и свинопас
получил ровно столько, сколько положено, -
ни больше, ни меньше. Вот почему никто и не
заметил императора, а он привстал на
цыпочки и глянул.
- Это еще что такое? - сказал он, разобрав,
что принцесса целует свинопаса, да как
хватит их туфлей по голове!
Случилось это в ту минуту, когда
свинопас получал свой восемьдесят шестой
поцелуй.
- Вон! - в гневе сказал император и
вытолкал принцессу со свинопасом из
пределов своего государства.
Стоит и плачет принцесса, свинопас
ругается, а дождь так и поливает.
- Ах я горемычная! - причитает принцесса. -
Что бы мне выйти за прекрасного принца! Ах
я несчастная!..
А свинопас зашел за дерево, стер с лица
черную и бурую краску, сбросил грязную
одежду - и вот перед ней уже принц в
царственном облачении, да такой пригожий,
что принцесса невольно сделала реверанс.
- Теперь я презираю тебя! - сказал он. - Ты
не захотела выйти за честного принца. Ты
ничего не поняла ни в соловье, ни в розе,
зато могла целовать за безделки
свинопаса. Поделом тебе!
Он ушел к себе в королевство и закрыл
дверь на засов. А принцессе только и
оставалось стоять да петь: "Ах, мой
милый Августин, все прошло, прошло, прошло!"